And can you keep your head, your backbone or your heart? We all found out the answer on the day it fell apart.
Дисклеймер: права на идеи, изложенные ниже, принадлежат Степану Вартанову; ниженабранный текст скомпилирован на основе письменных заметок, которые я проводил на Евроконе-2013 и поэтому не совпадает дословно с текстом лекции, но в целом передаёт порядок, последовательность и идею изложения автора в той мере, в которой это возможно передать в тексте, составленном на основе спешно записанного конспекта; увы, стенограммы приложить не могу.
В начале, для демонстрации степени влияния юмора на всё остальное, докладчик привёл очень яркий исторический пример: шутку Хама над пьяным Ноем (когда Хам раздел донага упившегося отца, а отец проклял его и посулил что "ты и весь род твой будете рабами") и последствия этой шутки — легализованный институт рабства в достаточно развитых и цивилизованных странах вроде США начала 19-го века, когда в рабстве негров не видели ничего плохого в том числе потому что "они же потомки Хама, у них судьба такая".
После подобного вступления, Вартанов перешел к описанию техник, с помощью которых в литературе можно добиться юмористического эффекта, с примерами.
1) Юмористический персонаж. Тут просто: добавив куда угодно кендера из DragonLance, получим персонажа, генерирующего лулзы самим фактом своего присутствия. В качестве примеров приводились ещё ференги из StarTrek: Deep Space 9. Кендеры и ференги — это персонажи, которые будут генерировать лулзы независимо от роли в сюжете.
Юмористический персонаж может быть главным — как Вольха у Громыко (в случае Вольхи юмористический эффект достигается "небольшим шилом в известном месте", из-за которого всё что Вольха делает, она делает чуть-чуть с перебором. Если это шило увеличить, получится уже абсурдно и несмешно, если убрать - тоже эффекта не будет).
Юмористический персонаж может быть сайдкиком (либо постоянным лулзогенератором, либо эту роль на себя поочерёдно будет брать какое-то количество не-главных персонажей), главное — он не должен забивать сюжет.
Хороший пример сайдкика — Чубакка, органично встроенный в сюжет (в лекции о сюжетах Вартанов ещё раз упоминал Звёздные Войны) — его можно убрать без потери логики сюжета, но без него история обесцветится и станет преснее.
Плохой пример сайдкика — конь Юлий из "Добрыня Никитич и Тугарин-змей"; его слишком много, он слишком выпячен, в итоге сюжет разваливается.
Вариантом юмористического персонажа будет супер-серьёзный и суровый персонаж, иногда выглядящий смешно (как пример — Шварцнегер с его "Hasta la vista, baby!" везде после "Терминатор 2").
2) Второй приём — юмористический стиль речи; как отметил Вартанов, когда человек говорит всерьёз и когда он шутит, он говорит по-разному, меняется стиль его речи. И когда человек сталкивается в тексте со стилем речи, который по его впечатлению соответствует стилю юмористического текста, он на автопилоте начинает воспринимать этот текст как смешной. И вот тут начинаются проблемы, поскольку, по словам Вартанова, сейчас нередка ситуация когда абсолютно несмешной по сути текст чисто за счёт стилистики начинают воспринимать как смешной, и в силу обратной связи, стилистика подобных текстов воспринимается как стилистика юмористическая, хотя на деле это абсолютно неюмористический текст, разбавленный ненужными деталями и отходами от мысли.
3) Третьим приёмом является размытие границ здравого смысла. Чем сильнее размывать, тем сложнее; хороший пример сильного размывания — "Алиса" и "Охота на Снарка" Кэррола, хорошие примеры слабого размывания — "Муми-тролли" Туве Янссон. При этом "размывание границ" не означает "полная ликвидация"; происходящее должно оставаться осмысленным и подчиняться определённым правилам, пускай и немножко сумасшедшим; если это не так, мы получаем текст в котором читателю некак и не о чём подумать (тут Вартанов слегка забежал вперёд и рассмотрел попаданцев — этот кусочек лекции очень хорошо совпадает с соответствующей тематики диалогом в Вартановском "Маятнике", советую ознакомиться).
4) Четвёртый приём: юмор ситуации. На нём докладчик долго не останавливался, потому что говорить, по его словам, там не о чём и он хорошо всем известен.
5) Пятый приём, любимый приём самого Вартанова — плавная эскалация. Вартанов приводил в пример эпизод с ирландским рагу и эпизод с волочением лодки у Джерома К. Джерома, когда перед самой шуткой мы плавно заходим издалека: рассказывается что такое ирландское рагу, какая это вкусная штука, как его можно готовить, как его готовят, что для этого нужно... и плавно переходим к принесенной крысе. Чем плавнее (но без перебора) мы делаем разгон, тем веселее в итоге.
После этого оказалось что времени осталось мало, и докладчик просто упомянул что приёмов в принципе много, главное их знать и уметь применять на практике.
И посоветовал тем из присутствовавших, кто что-либо пишет либо собирается писать, не брать сюжетов из реальной жизни, поскольку в них всё равно никто не поверит; в качестве примера привёл историю о некоем авторе, в рассказе которого фигурировал некий мужик, утопивший три трактора на одном броду. Когда какой-то из читателей поинтересовался, а не слишком ли много тракторов утоплено, писатель рассказал что эпизод этот сделан на основе реальных событий, но только в реальности утонувших тракторов было одиннадцать.
После этого Вартанов позачитывал, в рамках примера к тому же утверждению о "реальным примерам не верят", материалы некоей брошюрки реального препарата, переполненной адского веселья в духе "в утробе матери ребёнок проводит фотосинтез" и так далее, и время почти закончилось совсем, но он успел ответить на вопрос из зала о натужности юмора некоторых авторов.
По его словам, натужность юмора свидетельствует либо о неумении автора применять те самые приёмы, о которых говорилось, либо об отсутствии хорошего вкуса, для воспитания которого Вартанов порекомендовал "старую фантастику, переводившуюся ещё при СССР — там отбирали лучшее из лучшего".
В начале, для демонстрации степени влияния юмора на всё остальное, докладчик привёл очень яркий исторический пример: шутку Хама над пьяным Ноем (когда Хам раздел донага упившегося отца, а отец проклял его и посулил что "ты и весь род твой будете рабами") и последствия этой шутки — легализованный институт рабства в достаточно развитых и цивилизованных странах вроде США начала 19-го века, когда в рабстве негров не видели ничего плохого в том числе потому что "они же потомки Хама, у них судьба такая".
После подобного вступления, Вартанов перешел к описанию техник, с помощью которых в литературе можно добиться юмористического эффекта, с примерами.
1) Юмористический персонаж. Тут просто: добавив куда угодно кендера из DragonLance, получим персонажа, генерирующего лулзы самим фактом своего присутствия. В качестве примеров приводились ещё ференги из StarTrek: Deep Space 9. Кендеры и ференги — это персонажи, которые будут генерировать лулзы независимо от роли в сюжете.
Юмористический персонаж может быть главным — как Вольха у Громыко (в случае Вольхи юмористический эффект достигается "небольшим шилом в известном месте", из-за которого всё что Вольха делает, она делает чуть-чуть с перебором. Если это шило увеличить, получится уже абсурдно и несмешно, если убрать - тоже эффекта не будет).
Юмористический персонаж может быть сайдкиком (либо постоянным лулзогенератором, либо эту роль на себя поочерёдно будет брать какое-то количество не-главных персонажей), главное — он не должен забивать сюжет.
Хороший пример сайдкика — Чубакка, органично встроенный в сюжет (в лекции о сюжетах Вартанов ещё раз упоминал Звёздные Войны) — его можно убрать без потери логики сюжета, но без него история обесцветится и станет преснее.
Плохой пример сайдкика — конь Юлий из "Добрыня Никитич и Тугарин-змей"; его слишком много, он слишком выпячен, в итоге сюжет разваливается.
Вариантом юмористического персонажа будет супер-серьёзный и суровый персонаж, иногда выглядящий смешно (как пример — Шварцнегер с его "Hasta la vista, baby!" везде после "Терминатор 2").
2) Второй приём — юмористический стиль речи; как отметил Вартанов, когда человек говорит всерьёз и когда он шутит, он говорит по-разному, меняется стиль его речи. И когда человек сталкивается в тексте со стилем речи, который по его впечатлению соответствует стилю юмористического текста, он на автопилоте начинает воспринимать этот текст как смешной. И вот тут начинаются проблемы, поскольку, по словам Вартанова, сейчас нередка ситуация когда абсолютно несмешной по сути текст чисто за счёт стилистики начинают воспринимать как смешной, и в силу обратной связи, стилистика подобных текстов воспринимается как стилистика юмористическая, хотя на деле это абсолютно неюмористический текст, разбавленный ненужными деталями и отходами от мысли.
3) Третьим приёмом является размытие границ здравого смысла. Чем сильнее размывать, тем сложнее; хороший пример сильного размывания — "Алиса" и "Охота на Снарка" Кэррола, хорошие примеры слабого размывания — "Муми-тролли" Туве Янссон. При этом "размывание границ" не означает "полная ликвидация"; происходящее должно оставаться осмысленным и подчиняться определённым правилам, пускай и немножко сумасшедшим; если это не так, мы получаем текст в котором читателю некак и не о чём подумать (тут Вартанов слегка забежал вперёд и рассмотрел попаданцев — этот кусочек лекции очень хорошо совпадает с соответствующей тематики диалогом в Вартановском "Маятнике", советую ознакомиться).
4) Четвёртый приём: юмор ситуации. На нём докладчик долго не останавливался, потому что говорить, по его словам, там не о чём и он хорошо всем известен.
5) Пятый приём, любимый приём самого Вартанова — плавная эскалация. Вартанов приводил в пример эпизод с ирландским рагу и эпизод с волочением лодки у Джерома К. Джерома, когда перед самой шуткой мы плавно заходим издалека: рассказывается что такое ирландское рагу, какая это вкусная штука, как его можно готовить, как его готовят, что для этого нужно... и плавно переходим к принесенной крысе. Чем плавнее (но без перебора) мы делаем разгон, тем веселее в итоге.
После этого оказалось что времени осталось мало, и докладчик просто упомянул что приёмов в принципе много, главное их знать и уметь применять на практике.
И посоветовал тем из присутствовавших, кто что-либо пишет либо собирается писать, не брать сюжетов из реальной жизни, поскольку в них всё равно никто не поверит; в качестве примера привёл историю о некоем авторе, в рассказе которого фигурировал некий мужик, утопивший три трактора на одном броду. Когда какой-то из читателей поинтересовался, а не слишком ли много тракторов утоплено, писатель рассказал что эпизод этот сделан на основе реальных событий, но только в реальности утонувших тракторов было одиннадцать.
После этого Вартанов позачитывал, в рамках примера к тому же утверждению о "реальным примерам не верят", материалы некоей брошюрки реального препарата, переполненной адского веселья в духе "в утробе матери ребёнок проводит фотосинтез" и так далее, и время почти закончилось совсем, но он успел ответить на вопрос из зала о натужности юмора некоторых авторов.
По его словам, натужность юмора свидетельствует либо о неумении автора применять те самые приёмы, о которых говорилось, либо об отсутствии хорошего вкуса, для воспитания которого Вартанов порекомендовал "старую фантастику, переводившуюся ещё при СССР — там отбирали лучшее из лучшего".
-
-
17.04.2013 в 13:48Речь про Святослава Логинова и одну его повесть (роман?). И у него было ещё пару примеров, как народ сомневался и считал преувеличением то, что в действительности было приуменьшением реальности. Не зря говорится, что
всей европейской мифологии не хватило на придумывание кенгуруправда намного фантастичней, чем ложь, ибо последней приходится придерживаться правдоподобности, в отличии от первой.-
-
17.04.2013 в 19:23-
-
17.04.2013 в 19:30-
-
17.04.2013 в 20:42-
-
19.04.2013 в 08:41-
-
19.04.2013 в 23:58